Новости – Общество
Общество
«Меня мучает сейчас то же, что и всех»
Алексей Слаповский / Фото: Татьяна Бондаренко
Писатель Алексей Слаповский рассказал «Русской планете» о любви, войне и зарплате
8 мая, 2014 15:07
8 мин
Писатель Алексей Слаповский, ассоциирует себя с технологом по производству ливерной колбасы. 6 мая он представил в Саратове свою книгу «Хроника № 13». А затем рассказал корреспонденту «Русской планеты» о любви, войне и зарплате.
Алексей Слаповский родился в Саратовской области, окончил филологический факультет СГУ. После преподавал в школе русский язык и литературу, работал корреспондентом на местном телевидении и радио, возглавлял журнал «Волга». В 2001 году переехал в Москву, где написал сценарии для сериалов «Участок», «Остановка по требованию», «Пятый угол», фильма «Ирония судьбы. Продолжение» и нескольких экранизаций собственных романов «Я не я» и «Синдром Феникса». Слаповский является членом Союза российских писателей, Союза театральных деятелей, редколлегии журнала «Волга». Его произведения переведены на зарубежные языки.
– Алексей Иванович, расскажите о новой книге. Почему такое название?
– Книга получилась необычная, таких я еще не делал, и, наверное, не буду делать. Она вышла в издательстве «Время», тиражом три тысячи экземпляров. Название указывает на 2013 год, я планировал назвать ее «Хроника — 2013», но читателю в 2014 году не интересно читать про то, что было год назад, поэтому пошел на маленькую хитрость, создав интригу.
– Работа журналистом помогла вам в писательской деятельности?
– Она никак не повлияла. Журналистская работа помогает узнавать обстоятельства жизни, но почти никогда не позволяет узнавать людей. Не замечал, чтобы такая практика кому-то из писателей сильно помогала, если только они не пишут документальные вещи. Журналистская работа —я «налетел, схватил, написал, убежал». Мне давал что-то разве что коллектив, с которым я работал — я узнавал людей.
– Что вам ближе: писать сценарии или прозу?
– Как мне удается одновременно быть и сценаристом, и писателем, я понятия не имею. Иногда это тяжело, иногда весело, иногда муторно. Поскольку зарабатывать книгами не получается, то я пишу еще и сценарии. Книги — это чистое творчество.
– Как вы оцениваете уровень современного российского сериала? Экранизированы ли ваши лучшие сценарии?
– Все мои лучшие сценарии не экранизированы. Я пишу для сериалов, но сам их не смотрю. Раньше мне казалось, что на телевидении можно сделать, что-то серьезное, а потом я понял — ухлопываешь массу усилий в ущерб тому основному, что пишешь. Но все равно хочется сделать, так, что не было стыдно. Грубо говоря, я работаю в сериалах как технолог на производстве ливерной колбасы, и мне важно, чтобы эта колбаса была лучше, чем у других, и чтобы потребители не отравились.
Так называемая продвинутая молодежь смотрит качественные американские и английские сериалы в интернете. Великолепный и мастерски сделанный сериал «Игра престолов» — это отличное развлечение. Современные американские сериалы производятся на космическом по качеству уровне, при этом «мыло» все равно остается «мылом», настолько хорошим, что, кажется, им уже не только мылиться можно, его можно есть. Но по чуть-чуть. Нам в обозримом будущем так не сделать — нет технической возможности. Это все равно, что с конвейера ВАЗа начнут сходить «Мерседесы». Мы могли бы их создать, но нужны другие деньги, технические условия. В целом – другая индустрия, экономика. А мы бедные, это неприятная реальность.
– Связаны ли ваши дальнейшие творческие планы с кино?
– Известный актер и театральный режиссер Сергей Пускепалис приступил к съемкам своего первого фильма по моему сценарию на основе пьесы «Клинч». Эта пьеса про учителя и влюбленную в него девочку. Может быть, этот фильм будут сравнивать с фильмом «Географ глобус пропил» по книге Алексея Иванова, где в сюжете также присутствует тема любви школьницы к своему учителю, я не боюсь этого.
– Востребована ли, на ваш взгляд, в современном обществе серьезная литература? Или же ее вытесняют развлекательные, легкие жанры?
– Два-три года назад приличным тиражом для обычного, не коммерческого писателя считалось пять тысяч экземпляров, сейчас – три. Я к этому привык, от этого у меня больше активность в интернете, куда иногда выкладываю вещи небольшого формата — рассказы, эссе. Я не обольщаюсь, серьезных, по-настоящему умных читателей никогда не было много. Быть понимающим читателем — талант и довольно редкий.
– Читатель за последние 20 лет изменился?
– Общество в запросах изменилось в сторону большей раздробленности. Тогда все читали одно и то же, сейчас — все разное. Когда в Советском Союзе вышли легально книги Солженицына все читали его. Стали публиковать Аксенова и Платонова, русских писателей зарубежья — начали читать их. В массовом порядке. В наши дни читают разных авторов. Сейчас у людей мало времени на чтение, вокруг масса различных соблазнов, есть проблема «до зарплаты дотянуть» — тут уж не до чтения бывает.
– Как вы относитесь к закону о запрете нецензурной лексики в произведениях литературы и искусства, подписанном на днях президентом?
– Я крайне редко использую нецензурную лексику. У меня в романе «Синдром феникса» один раз используется нецензурное слово, я ломал голову, чем его заменить, но так и не придумал. Я и в жизни ругаюсь матом очень редко и только среди «своих» — людей культурных, которые воспринимают это не как брань, а как необходимый оборот речи. Никогда не ругаюсь матом на улице, на рынке. Есть случаи, когда мат органично вписан в произведение. Например, Юз Алешковский: убери у него мат, и что там останется? Но таких случаев очень мало.
– Есть на сегодняшний момент актуальные темы в обществе, которые вас волнуют и могут стать основной для ваших произведений?
– Меня мучает сейчас то же, что и всех. А хотелось бы, чтобы мучили творческие проблемы. С начала года у меня, как и у многих, тяжелое состояние, связанно с происходящим в нашей стране. Не на Украине, а именно в нашей стране — эти вещи невозможно разделить, они касаются всех нас, это соседний дом в одном с нами микрорайоне. Происходит жуткий раскол, огромное количество моих друзей рассорились по этому поводу. У нас как бы состояние войны, на фоне которого никто не вспоминает про коррупцию, про то, что в стране нет нормальной экономики, образования, здравоохранения. Это все сейчас не важно, лишь бы не было войны. Как говорится, война все спишет и списывает — такой отвлекающий маневр. У меня есть ощущение, что мы в наше непростое время являемся не только свидетелями того, что происходит, но и понятыми. В моей новой книге есть рассказ с таким названием. Как раз об этом. Я понял, что мы живем и постоянно «подписываем» то, что не всегда надо подписывать.
– Вы приезжаете в Саратов в гости или домой? Стала ли Москва для вас родным городом?
– В первую очередь, я приезжаю к родителям, во вторую — к друзьям. Приезжаю к людям, а не к городу. Не считал ни один город домом, в том числе и Москву. Дом для меня там, где мои близкие. Провинция, как бы она не называлась, Саратов или Москва, везде похожа. В определенном смысле, мне кажется, жизнь в России вообще провинциальна, это отдельная и очень серьезная тема. Кто-то хочет от этой провинциальности тотально избавиться, кто-то тотально сохранить. Истина, как обычно, посередке – и идентичность сохранить, и от мира вовсе не отстать.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
